Гравюра: «Шхуна, затёртая льдами и покинутая экипажем».
Насколько опасен труд северного промышленника, можно судить по истории судна «Помор», затёртого льдами в Карском море в начале XX века…
Впервые рассказ об «одиссее» «поморцев» был опубликован в 1907 году в журнале «Русское судоходство»[1]. Ныне экземпляры этого журнала — библиографическая редкость, поэтому история, которую мы расскажем, вряд ли знакома большинству читателей.
Российское судно на Мурмане. Фото начала XX века.
«Льду мало — моржей много»
Владелец судна «Помор» Г. Поспелов свидетельствовал, что летом 1906 года погода в Карском море стояла на редкость спокойной. Хотя было туманно и пасмурно, больших штормов не было. С борта «Помора» промышленники видели лишь морских зайцев[2] и белых медведей… Шкипер вёл судно к Шараповым Кошкам[3], где, по словам норвежцев, «бывает много моржа».
Скандинавы не обманули: на Кошках «льду было мало, а моржей много». На некоторые льдины «вывалилось» по сотне ластоногих. Здесь экипаж «Помора» добыл в один день тридцать три моржа. Однако за ночь погода ухудшилась: от северо-востока «пал» свежий ветер, и лёд «располоскало». Продрейфовав день в ожидании зверя, Поспелов решил идти к Маточкину Шару[4].
Гравюра 1870-х гг.
6 августа увидели двух моржей и подошли ближе. Поспелов пишет, что едва «Помор» приблизился к льдине, как «пал» густой туман, и судно легло в дрейф.
По-видимому, и здесь охота не задалась, так как туман простоял до следующего дня…
7 августа – туман и штиль. Команда ездила на лёд «за водой», точнее, за кусками льда, которые потом топили для пополнения запасов пресной воды. Тогда же в тумане показался берег.
Здесь начались первые проблемы: льдины стали поджимать судно на отмель, вследствие чего на судне отдали якорь; была опасность, что «Помора» выкинет на берег. К счастью, стоял штиль, и волны не было…
Вечером лёд так «сплотило» вокруг корабля, что команда бродила по льдинам без всякой опаски.
8 августа поднялся восточный ветер, нагнавший небольшую зыбь. Кругом судна тотчас спустили кранцы, чтобы корабль не тёрло льдом. В полдень явился неожиданный гость – белый медведь, который был тут же застрелен.
9 августа задуло с берега, туман разнесло, и лёд стал «слабнуть». Команда завела тросы за бушприт, и попыталась вывести судно на чистую воду. Чтобы определить, как далеко простираются ледяные поля, одного из матросов снарядили на мачту. Спустившись, он объявил, что кромка льда видна, но до неё – «порядочно».
К вечеру ветер усилился; это был шанс вырваться из ледового плена. Над «Помором» подняли парус, и судно, выйдя на узкую полынью, пошло на юго-запад вдоль берега. Однако через четверть часа снова опустился туман… На протяжении пяти часов судно двигалось в клубящемся облаке и к одиннадцати вечера достигло конца полыньи. Вперёд из-за мелей идти было опасно, поэтому кормщик направил «Помор» прямо «в лёд» — с намерением выйти на чистую воду.
Сначала лёд был, слабый, и судно шло хорошо, но потом белое крошево «загустело». «Помор» вздрогнул всем корпусом и остановился…
Поспелов пишет, что, если бы ветер был сильнее – возможно, судно пробило бы дорогу к чистой воде: кромка была где-то недалеко, команда слышала шум волн.
Последовала попытка с помощью тросов и лебёдки вытянуть корабль на фарватер. Но тщетно: лёд крепко держал корабль, словно в тисках.
К утру туман разнесло, и «поморцы» увидели кромку льда, лежащую примерно в трёх километрах от судна. Спустили лот – глубина более 60 метров. Пока терпимо… Заметно движение льда по направлению к юго-востоку. Ветер снова перешёл на северо-восток и усилился.
У кромки льда стала гулять большая волна, но на судне, зажатом льдом, волнение не ощущается.
Чтобы скоротать время, команда пересчитала свою добычу: 80 морских зайцев, 20 мелких зверей, 35 моржей и 14 медведей. В случае продажи можно выручить около 4000 тысяч рублей.
Пересчитывая снятые шкуры, судовладелец не мог предположить, что на следующий день он бросит этот призрачный «капитал» и будет спасать свою жизнь, которая среди надвигающихся на корабль льдов, не будет стоить и алтына.
«К судну подойти уже невозможно…»
Из дневника Поспелова:
«11 августа. Ветер крепкий от NO, ночью зыбь стала доходить до судна. В 4 часа утра разбудили всю команду и приготовили шлюпки к спуску. Кромка льда стала ближе, волна усилилась, и судно начало колотить об лёд. В 5 часов спустили шлюпки, оттащили их от судна за 100 сажень и начали таскать багаж и провизию. Но к 7 часам уже невозможно было подойти к судну; у него отбило руль, и вода начала в судне прибывать…»
Тогда Поспелов отдал команду сложить багаж и провизию в шлюпки, и тащить их к берегу, до которого оставалось не более шести верст… Спустить шлюпки на воду не представлялось возможным; идти без них – тоже: вдруг откроется полынья…
Однако вскоре люди обессилели; пришлось одну лодку бросить. В оставшуюся кинули четыре мешка сухарей, немного рыбы, мяса, чаю, сахара и масла. На дне уложили весь арсенал – четыре ружья и несколько патронов. По поморскому обычаю не забыли захватить по чистому комплекту белья[5]. Всё остальное пришлось бросить в воду.
С одной шлюпкой к берегу потащились быстрее, и в час пополудни вышли на матёрую землю. Выгрузившись на берег, развели костер.
К тому времени судно уже погрузилось в воду: с берега были видны одни мачты. А вскоре и они стали крениться ко льду. Судно погибало на глазах…
Вечером пошёл дождь. Команда оборудовала крышу над головой: шлюпку перевернули вверх килем, и частично завесили парусом. Лечь спать не успели: к лагерю подошли два белых медведя… Завидев людей, косолапые убежали на лёд. Пришлось установить вахту…
Здесь я сделаю небольшое отступление, и замечу, что в этом районе уже было кораблекрушение. О нём упоминает знаменитый голландский картограф Николас Витсен (1641-1717). Учёный сообщает, что в 1690 году на острове Шараповой Кошки разбилось судно русского кормщика Родиона Иванова. Промышленники – их было пятнадцать человек – были вынуждены зимовать на острове. К счастью, они обнаружили на берегу глиняную хижину, которую для большей надёжности смазали моржовой и тюленьей кровью. Сверху – проложили шерстью. Замерзнув, эти три вещества, составили твёрдую массу, которая, будучи сверх того обита досками с разбитых судов, доставила им надёжное убежище как от стужи, так и от хищных зверей. Сложенную из той же глины печь, команда Иванова топила выкидным лесом, который собирали на берегу. В первую неделю промышленники питались только морской капустой, несколько отмоченной и смешанной с малым количеством муки, а потом мясом тюленей и белых медведей. Иногда они употребляли в пищу даже шубы и сапоги, отмачивая их пресной воде. Воду добывали из ям, которые вырывали с большим трудом (до 2,5 м), а зимой растапливали снег.Недостаток движения (зимой команда почти не выходила из избы), возможно, и был причиной того, что из промышленников двенадцать человек умерло. В числе оставшихся в живых был и Родион Иванов.
По весне «робинзонов» посетили самоеды, похитившие у них часть зимнего промысла. Русские побоялись перебираться к ним на материк и решили ждать какого-нибудь судна. Так и случилось: одно промышленное судно вывезло несчастных в Архангельск.
Ситуация у команды «Помора» была схожей. Правда, в отличие от «ивановцев», они успели снять всё необходимое с корабля.
Итак, проследим дальше за судьбой команды Поспелова…
К людям!
На третий день крушения «поморцы» разбрелась вдоль побережья: надо было выяснить, есть ли поблизости люди. Вечером вернулись к шлюпке. Итоги необнадёживающие: людей нигде нет; лишь в трёх верстах встретились развалины избы.
Там же, у шлюпки, состоялся совет. Одни хотели двигаться пешком, другие предлагали ожидать хорошей погоды и идти вдоль побережья на шлюпке…
Последнее предложение вызвало много нареканий: ветер сильный, а море забито льдом. К тому же в маленькой шлюпке едва могли разместиться одиннадцать человек. Да и опасно было перегружать лодку – при такой-то волне. В итоге решили идти пешком в Костин Шар – местечко на юго-западе Новой Земли, куда нередко заходят промышленные суда.
13 августа встали в пять утра. Ветер свежий. Пасмурно. Сварили мясо – сколько было, пообедали. Разложили сухари по мешкам, проверили ружья, и отправились по компасу через болото.
Через пять вёрст начался мелкий дождь. Идти тяжело: тундра болотистая… К полудню силы уже на исходе. Поспелов приказал бросить всё лишнее, включая святая святых – комплект чистого белья. Затем пришёл черёд и увесистых шуб.
С полудня пошёл снег, и к вечеру все промокли до костей. Устали так, что бросили даже одно ружьё.
В 6 часов встали на ночлег у реки. Расположились под бугром, где меньше задувает. Съели по сухарю и тут же повалились спать. Но как уснуть в мокрой одежде, да ещё под идущим снегом? Тогда же Поспелов записал в дневнике: «ещё такая ночь без огня – и придётся всем умереть».
Стуча зубами, «поморцы» едва дождались рассвета. Было решено возвращаться к шлюпке: тундрой к Костину Шару не выйти.
Обратной дорогой подбирали брошенные вещи. Люди буквально валились с ног. Наконец, сделали привал, но лечь не успели: прямо на них шли три белых медведя. Хотели сделать по выстрелу, но ружья были загрязнены; в стволы забились земля и песок. Кое-как удалось разрядить одно ружьё в воздух: медведи убежали.
С трудом добрались до шлюпки. Тут же развели огонь и напились чаю.
16 августа. Воспользовавшись штилем, рано вышли, но прогребли немного. Восточный ветер начал свежеть, волна уже не накатывает – обрушивается на берег…
Еле пристали, едва не потеряв лодку. В прибое все вымокли; пришлось разводить костёр и отогреваться чаем.
17 августа. Свежий ветер от северо-востока, и дождь весь день. Ночью приходил медведь. Постоял невдалеке и убрался восвояси. Днем команда разделилась и ушла на разведку; смотрели, нет ли где самоедов… Никого не встретили, зато насобирали немного грибов, которых нажарили с маслом; вышел вкусный обед; до этого питались одними сухарями.
18 августа. К утру ветер стих. Спустили на воду шлюпку, но через три часа, волна стала заливать лодку. Пришлось вылезать на берег, где и заночевали.
19 августа. Вышли по хорошей погоде; ветер слабый, попутный. К вечеру дошли до Карских ворот[6] и обогнули мыс Меньшикова – самую южную точку Новой Земли. В первой же бухте увидели двух медведей. Решили пугнуть косолапых, и направили лодку прямо на них, то есть на берег… Однако медведи повели себя непредсказуемо: бросились в море и поплыли к шлюпке. После выстрела звери нехотя повернули обратно.
Мыс Меньшикова. Новая Земля. Современная фотография.
Пристали к берегу: медведей не видно, зато встретили крупного моржа… По такому случаю встали лагерем и состряпали ужин. Бо́льшую часть мяса с собой не взяли: шлюпка и так перегружена.
20 августа. Весь день гребли по хорошей погоде. Вечером заметили два судна, идущих под парусами. Оба корабля скрылись в проливе Оленьих островов.
Ближе к полночи измождённые гребцы зашли в пролив, где, к своей радости, застали оба судна, стоящие на якорях. На одном из кораблей Поспелов встретил норвежского судовладельца Брекша, с которым был прежде знаком. Последний принял спасённых на борт… Поспелов просил Брекша отвезти его людей в Костин Шар, куда ходят корабли Мурманской компании, но капитан не мог отклоняться от маршрута: его корабли шли в норвежский Вардэ. По пути Брекш планировал поохотиться на моржей и предложил Поспелову и его команде принять участие в промысле.
За два дня команды обоих кораблей добыли более девяноста моржей. Всё это время «поморцы» — несмотря на усталость – работали на равных с норвежскими промышленниками. Когда же погода испортилась, корабли взяли курс на Вардэ. Однако вскоре начавшийся шторм загнал суда в становище Шельнино. Там команда Поспелова пересела на пароход «Ломоносов»…
Но самым большим сюрпризом для «поморцев» была не встреча с соотечественниками: от Брекша пришёл матрос, который передал россиянам 360 рублей – плату за добытых моржей.
Карское море. Современная фотография.
Автор: Андрей Епатко, ст. научный сотрудник Государственного Русского музея.
[1] Гибель зверобойного парусного судна «Помор» во льдах Карского моря // Русское судоходство. 1907. № 6. С. 87-92.
[2] Ластоногое из семейства тюленей. Запрет на коммерческий промысел этого вида был введен только в 1970 году.
[3] Название группы островов в Карском море, у западного побережья Ямальского полуострова.
[4] Так поморы именуют узкий 600-метровый пролив, разделяющий архипелаг Новую Землю на два острова – Южный и Северный. Слово шар – поморское; означает «морской пролив», а название Маточкин, по всей видимости, идет от поморского слова матка, то есть земля. Характерно, что компас поморы тоже именует маткой. И это понятно: прибор, дающий возможность не потерять землю.
[5] В случае неизбежной смерти на промысле (чаще всего, в морском «относе» на льдине), поморы переодевались в чистое бельё.
[6] Пролив между островами Новая Земля и Вайгач. Соединяет Баренцево и Карское моря.
Источник:https://goarctic.ru/travel/vo-ldakh-karskogo-morya-bedstvie-i-spasenie/
